а полез я туда непосредственно среди ночи. Что именно заставило меня проснуться глубоко затемно и отправиться в непростое путешествие ко включающему свет в емкости кнопелю – я, признаться честно, вряд ли мог сказать с абсолютной точностью. Но причине такого поведения, в чем бы она ни крылась, противиться я не стал.
Нужно отметить, что с тех пор, как Дейран лишился трех четвертей своей знаменитой коллекции трудоустройств, его холостяцкое логово стало куда как лучше подходить для присутствия чайного дракончика: на столе он прибрался, столешницу отдраил, стены помыл, протер все бра и трубы, а также почистил потолок.
Я не уставал напоминать, что все поверхности, каких только теоретически может коснуться чайный дракончик, обязательно следует держать в чистоте, потому что любое загрязнение, способное испортить какой-нибудь мой механизм или, того хуже, шкуру – это очень дорого. А как мы все понимаем, никакой нравственный стимул не способен поддержать искреннее рвение лучше, чем угроза лишних расходов. Поэтому в этот раз мои ночные похождения по степени драматизма, к счастью, не шли ни в какое сравнение с первой ночью в этих стенах.
Пока Дейран спал, я деловито включил свет, проскользнул под кровать. Устроившийся у него в ногах молодой кот приподнял при моем приближении голову, но я посмотрел на него строго, выразив этим свой далекий от игривого настрой, и животное снова уткнулось в собственную шерсть, мягко обняв себя черным хвостом.
Суть моей работы, как вы знаете, заключалась в том, чтобы «научить» ликру Кейрры поддерживать в чае насыщенность. Для этого ее ликре требовалось, во-первых, получить, а во-вторых, поддерживать специальный чайный признак самостоятельно.
Признак этот, как следует из естественного хода вещей, содержался у меня в ликре, однако из-за разницы в объемах ликроносных систем я не мог контактировать с Кейррой напрямую. А случись такое – девушка бы мигом выкачала из меня всю мою собственную ликру и заменила бы своей, что выбило бы меня из колеи на пару месяцев, если бы вовсе не сломало изначальную ликроносную систему.
Поэтому, по мысли Дейрана, мне следовало сначала наладить Чай, с чьей ликроносной системой я мог контактировать безболезненно. Тот бы сделал особенно высоко насыщенный чайный раствор, и уже из него насытилась постепенно бы ликра Кейрры.
Этот план, не потерпи он на первом же этапе полный крах, был бы, как ни крути, идеальным.
Добравшись до цистерны и ступив на прогретое стекло, я задумался на мгновение о том, что́, собственно, кроме шуток, я сейчас, в такое время и в таком настроении, здесь делаю. Почему, невзирая на собственные множественные громогласные протесты, я все же продолжаю работать и с Чаем, и с Кейррой? Допустим, речь идет о моей репутации и карьере, и, допустим, я таким образом хочу просто выслужиться перед Центром, доказывая, что не отлыниваю от работы, но тогда почему я собираюсь приступить к задаче посредь ночи? Ведь Дейран спит, и того, как я стараюсь, никто не видит и не оценивает.
Задавшись этими вопросами безответно, я, издав глубокий вздох, принялся откручивать одну из пробок на узком горлышке, необходимом для забора проб из емкости. Пробку там еще давно открутил Дейран – на случай, если мне вдруг спонтанно захочется поработать, и сейчас она держалась чисто символически, так что хлопот мне не доставила.
Аккуратно отпустив ее и проследив, как она, съехав по гладкой поверхности, натянула цепочку, оберегавшую ее от того, чтобы упасть и потеряться, я вздохнул, осознавая, какой глупостью планирую заняться, и направился внутрь.
– Вы не спите в такой час? – окликнул меня голос сзади.
Понимая, кто это, я изо всех сил попытался подавить еще один вздох, но вышло у меня плохо, так что я поспешил повернуться.
– Как видите, госпожа. Смею ответить, что тем же можно пожурить и вас, а потому незамедлительно осведомлюсь о причине таких проказ.
Драконица улыбнулась, почему-то очень напомнив свою воспитанницу, и подошла ближе. Она, поднимаясь, выглядела так, словно совершала обыденную прогулку.
– Ночью многое видится по-другому, и я часто использую эту ее призматическую особенность для того, чтобы обдумать все, что меня беспокоит. Теперь позвольте полюбопытствовать о ваших мотивах.
– Я… – мне почему-то не хотелось ей открываться, хотя, казалось бы, напротив, я имел хороший повод похвастаться. – Я подумал поговорить с Чаем.
– Изнутри?
– Да, с вашего позволения, – произнес я тоном, заканчивающим беседу.
Поняв, что будет мешать, драконица действительно сделала шаг назад, но, прежде чем развернуться и удалиться, сказала мне:
– Это опасно.
Это действительно было опасно, и, если уж говорить честно, теперь, когда это обстоятельство оказалось вытащено на свет, я больше не мог его игнорировать и снова бросил взгляд на лаз в цистерну, теперь беспокойством. Я выдохнул:
– Не думаю, что мне что-то действительно грозит, госпожа. В конце концов, я собирался всего лишь осмотреть Чай поближе и предложить ему свою помощь в насыщении ликры. Скорее всего, он согласится, поскольку понимает собственную ущербность, и я закончу с этим приятно для всех заинтересованных лиц.
– И все же, многое может случиться, – напомнила мне собеседница и порывисто подняла изящную голову кверху, туда, на уходящие под потолок пустые трубы умершего завода, так, будто бы мы любовались звездами. – Мне нравится гулять ночью, потому что ночь – это время, когда можно не замечать многих условностей, не заканчивать начатые днем диалоги и не продолжать настаивать на своем в спорах, а просто, к примеру…
– …Выпить чаю, – улыбнулся я. И снова поймал себя на мысли, что улыбаюсь. – Вы… побудете здесь?
– С вашего позволения, – отдала она знак принятия, – и, если будет нужно…
– Позовите на помощь. Не лезьте сами, – предупредил я, и она согласилась.
С этим я направился к горлышку технического отверстия, забрался на него и только там почувствовал ритмичную вибрацию, исходящую от драконицы. Она повторилась, и я, запомнив последовательность, без труда понял, что она только что сообщила мне свое настоящее имя. Я ответил.
Уже проникнув внутрь емкости, я повторил про себя, словно смакуя на языке и каждой своей насытительной чешуйкой: «госпожа ДиДи», потом – настоящее имя, удар за ударом. Еще через мгновение токсичный для каждого механоида ликровый раствор с головой поглотил меня.
И тут я понял, что раньше никогда не бывал в настолько открытых водных пространствах. Снаружи емкость, конечно, выглядела внушительно, но это все равно не шло ни в какое сравнение с тем впечатлением, какое она производила изнутри. Отсюда она представала целым огромным миром, где оказалось не так и сложно затеряться. Но, выдохнув, я сосредоточился мыслями на Чае.
Я и
